В последние месяцы значительное внимание было приковано к неудачному военному наступлению России и ее колосальных потерях в Украине. Но есть и другие проблемы, в большинстве своем незаметные за пределами России, которые надвигаются на армию страны и российское общество в целом.
Военная кадровая политика России, введенная в сентябре прошлого года, временно запрещает военнослужащим срочной службы и мобилизованным солдатам покидать службу. После снятия этих ограничений Россия столкнется с кризисом удержания военнослужащих и еще большим социальным кризисом психических расстройств у ветеранов.
«Подобно тому, как термины «афганский синдром» и «чеченский синдром» появились для описания тяжелого положения российских ветеранов, которым не хватало поддержки и пытались приспособиться к гражданской жизни после этих конфликтов, «украинский синдром» охватит Россию, когда тысячи ветеранов, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) или другими заболеваниями, вернутся домой», - пишет в статье для The Economist старший политический исследователь аналитического центра RAND Corp Дара Массикот.
После указа президента Владимира Путина о частичной мобилизации в сентябре 2022 года ни одному российскому военнослужащему, участвующему в войне против Украины, не было позволено уволиться из армии, и им это не разрешат, пока «период частичной мобилизации» не будет завершон другим указом. В настоящее время единственными путями выхода, кроме гибели в бою, является достижение обязательного пенсионного возраста, увольнение по состоянию здоровья или заключение. Некоторые солдаты принимают ситуацию в свои руки и дезертируют.
[see_also ids="545422"]
Бессрочное развертывание, неадекватный отдых и ротация из-за нехватки солдат означают, что российские солдаты страдают от длительного влияния боевого стресса, что усиливает чувство обиды и беспомощности.
«Когда эти ограничения будут сняты, а они рано или поздно будут сняты, армия может столкнуться с массовым увольнением офицеров и других профессиональных военнослужащих, в том числе тех, чьи контракты истекли во время боевых действий в Украине», - считает эксперт RAND.
Настроения среди российских военных в Украине нелегко оценить, но отдельные показания, такие как сообщения в социальных сетях, перехваченные телефонные звонки родственникам, офицерские страницы и другие источники указывают на то, что многие из них, скорее всего, уйдут в отставку, как только это станет возможным.
Москва, безусловно, озабочена набором и удержанием кадров. Правительство предлагает привлекательные зарплаты (базовая ставка от 2,5 тысяч долларов в месяц, что втрое больше средней зарплаты в России), комплексные социальные льготы для солдат и их родных (от субсидий на жилищно-коммунальные услуги до гарантированных мест в университетах), а также пожизненные ветеранские льготы для нынешних и будущих военнослужащих. Однако, по мнению Массикот, несмотря на эти стимулы, широкомасштабный принудительный призыв, вероятно, все равно будет необходим. Мобилизовав 300 тысяч военнослужащих осенью 2022 года, Москва объявила о цели набрать еще 400 тысяч до декабря 2023 года. Многие военные эксперты считают такую цель нереалистичной, учитывая, что для роста с 295 тысяч контрактников до 405 тысяч (в период с 2014 по 2020 год) потребовалось шесть лет.
Не меньшее беспокойство вызывает социальная бомба замедленного действия, с которой сталкивается Россия, когда войска возвращаются в свои города и села. "Украинский синдром", вероятно, будет ощущаться глубже, чем после предыдущих войн России. По оценкам, в этом конфликте задействовано 97% личного состава российской армии и воздушно-десантных войск, что гораздо больше, чем в Афганистане или Чечне. Интенсивность боевых действий высока.
За последние 16 месяцев российские войска понесли больше потерь, чем за десять лет войны в Афганистане в 1980-х годах или за две кампании в Чечне в 1990-х годах. Оценки потерь отличаются: от официальных российских данных с конца прошлого года (чуть меньше 6 тысяч погибших в боях) и более 23 тысяч подтвержденных военных похорон, по данным BBC и Mediazona, до западных военных оценок в 40-60 тысяч погибших в боях и 100- 140 тысяч раненых. Более высокие оценки – это потрясающие цифры, которые будут иметь огромные последствия для будущего российского военного могущества и для российского общества.
[see_also ids="545601"]
Российская медицинская система уже работает с перенапряжением, хотя большинство российских солдат все еще находятся на службе. Многие больницы переполнены ранеными. Некоторые из тех, кто испытывает тяжелую психологическую травму, выписываются без лечения.
По оценкам российских психологов, более 100 тысяч ветеранов нуждаются в профессиональной помощи, чтобы справиться с расстройствами психического здоровья, вызванными войной. У России нет достаточного количества психиатрических учреждений для такого количества: в стране есть только десять госпиталей для ветеранов, и только один из них, рассчитанный на 32 койки, специализируется на психиатрической реабилитации. Некоторые солдаты отправляются в военные санатории, в которых не хватает персонала и оборудования, необходимого для их лечения. Некоторые из них, по сообщениям, покупают алкоголь за пределами санатория, уединяются в своих комнатах и пьют в одиночестве.
Массикот отмечает, что некоторые признаки указывают на то, что Россия признает этот надвигающийся социальный кризис. После запоздалого запуска весной пилотной программы по лечению ПТСР для ветеранов войны против Украины Кремль выделил средства на вторую программу по созданию центров поддержки военных в каждом федеральном округе. Эти учреждения «Фонда защитников Отечества» призваны обеспечить возвращающихся ветеранов физической реабилитацией, психологами, протезированием, домашним и паллиативным уходом, а также трудоустройством и юридической помощью. Но пока рано говорить о том, смягчит ли это удар по системе здравоохранения, которая и без того перегружена.
Украина также сталкивается с огромными проблемами в борьбе с человеческими жертвами конфликта: украинское Министерство здравоохранения хочет оказать психиатрическую помощь половине населения, но это огромная задача, для выполнения которой еще не найдено необходимых ресурсов.
[see_also ids="540818"]
«Тратить деньги на протезы конечностей и психиатров – это одно, а создавать надлежащие условия для лечения ПТСР – совсем другое. Российское законодательство недавно было изменено таким образом, чтобы криминализировать дискредитирующие армию высказывания. Это может помешать возвращающимся военным откровенно обсуждать свои военные травмы, что будет мешать их восстановлению. Российские власти используют иконографию Второй мировой войны, чтобы изобразить ветеранов как героев или освободителей, но неясно, приведут ли эти усилия к меньшему социальному отчуждению, чем то, которое почувствовали по возвращении солдаты, воевавшие в Афганистане и Чечне», - пишет эксперт.
Симптомы боевой травмы, которую не лечили, включают повышенный риск преступного поведения, злоупотребления психоактивными веществами, домашнего насилия и проблем на работе.
«Эти проблемы будут ощутимы по всей России, когда солдаты вернутся домой. Внутренний престиж Вооруженных сил, сильно пострадавший в результате предыдущих конфликтов, снова окажется под угрозой», - прогнозирует Массикот.
[see_also ids="546373"]
Проблемы с удержанием войск и обращением с ветеранами в России уже видны на горизонте, хотя их решение было отложено из-за политики.
«Вторжением в Украину Россия создала волну тяжелой травмы, которая вскоре обрушится на ее собственную страну», – говорится в статье.